+7 969 0802444
mirlidery@gmail.com
mirlidery@gmail.com
РОССИЙСКАЯ ФЕДЕРАЦИЯ
Москва
Москва
mirlidery@gmail.com
В каждом фильме должна быть видна душа
Ведущая – Елена Глищинская, редактор журнала "Мировые лидеры"
Президент Фонда социального кино, режиссер и сценарист социальных фильмов «Мать», «Бабочка», "Чтобы помнили", тележурналист, продюсер, программный директор XXIX Международного детского кинофестиваля "Алые паруса Артека", лауреат премий "На благо мира" "Профессия — журналист", "Будем жить", премии Рунета и ТЭФИ.
Мировые лидеры: Михаил, давайте поговорим о киноиндустрии. Какую нишу занимает социальное кино и чем оно отличается от других жанров?
Михаил:
Вы не поверите, но социальные кино в России абсолютно не прибыльный вид деятельности. Удивительно, но люди как-то не приучены смотреть вообще социальные фильмы. Многие переживают из-за разных проблем, сопереживают другим людям. Но вот пойти в кинотеатр, чтобы посмотреть кино, очень сложно мотивировать зрителя. Потому что многие после премьеры говорят: «У тебя темы, которые берут за душу. И мне потом плохо. Я несколько дней отхожу от этой истории». Я говорю: «Если берёт за душу, значит, это правильно. Значит, это нужно такое кино. Значит, мы не совсем стали черствыми людьми, которые от всего абстрагировались и живут в своей какой-то парадигме, в своём каком-то пузыре». Наоборот, чем советские фильмы были хороши? Тем, что они по-настоящему "задевают" и их хочется пересматривать. Они настоящие, тёплые, искренние, добрые. А сейчас гонятся за экшн-кино. И теряют самое главное - душу. Во многих российских фильмах я не вижу этой души, не вижу человека, не вижу героя. А для меня всегда было самым важным: человек, герой, его личная история. Я сейчас работаю над одной невероятной историей, которая меня очень трогает. И она очень многих тронет, если, конечно, мы найдем финансирование на этот проект. Вот читаю полноценно книгу. И там, знаете, просто кадры оживают, просто история оживает, про которую хочется говорить.
МЛ: О чём?
Михаил:
Это про сиротство. У меня есть темы, несколько, вы знаете. Это онкологические заболевания, женщины, дети. Это ветераны. Это пожилые люди. Это самые незащищенные слои населения. Всем кажется, что со мной этого не произойдёт, никогда не будет. Но это не так, и про это важно рассказывать. О том, как человек столкнулся с проблемой, горем, но он смог преодолеть, он прошёл через это. И если, не дай Бог, с тобой произойдет, с твоим близким, ты как минимум, сможеш дать какой-то дельный совет. Не просто закрываться от человека, плакать, ничего не предпринимать. А хотя бы каким-то образом ты сможешь быть сопричастным к этому человеку и к той истории, с которой столкнулся. Для меня тема сиротства - это какая-то, знаете, особо больная тема, потому что, казалось бы, в 21 веке не должно быть так, чтобы дети жили в детских домах. Этого нет уже практически нигде в мире. Многие люди из разных стран готовы усыновить детей и здоровых, и нездоровых, и с особенностями развития. Даже если ребенок в инвалидном кресле. Люди готовы забирать и заботиться. Но, к сожалению, я много про это читал и знаю, что это большой бизнес, большие деньги. Поэтому, к сожалению, детские дома до сих пор в России еще существуют. Это кому-то выгодно, но так не должно быть! Каждый ребёнок должен быть в семье.
МЛ: А почему эта тема так важна? Есть какие-то близкие люди или близкие примеры?
Михаил:
Вот Зоя Кукушкина, девочка из детского дома, которая по-настоящему мотивирует. Кажется, маленький ребенок, ей всего 10 лет. Но благодаря её действиям почти 1 млн. руб. собрали и на эти деньги сняли более 300 анкет. И уже 70-80 детей нашли свои семьи. Это же невероятно крутой пример! Хочется, чтобы вообще все дети жили в семьях, и у каждого были мама и папа. Вообще просто были любящие родители.
В сиротстве самая большая проблема, что дети не готовы к самостоятельной жизни. И, наверное, 70 или 80% детей, выходящих из детского дома, погибают. Многие из них попадают в тюрьмы. Многие ещё куда-то пропадают. Потому что элементарно они не знают, как о себе заботиться, как зарабатывать деньги. Они не знают, как оплачивать за квартиру, которую им дают. Многие пользуются этой ситуацией и отбирают у них все. Дети оказываются на улице и идут воровать. Но среди этого всего есть и хорошие дети. Здесь проблема заключается не в подарках, которые дарят этим детям. Вот приехали спонсоры в детский дом, что-то подарили, сделали. А помощь заключается именно в любви и в отношении к человеку. О таких детях нужно заботиться, чтобы можно было ребенка забирать на выходные, учить его, показывать ему реальную жизнь. Ходить с ним куда-то, чтобы он просто понимал, что такое социум, как в этом жить. Многие дети не приспособлены и из-за этого погибают. И еще, знаете, во многих детских домах очень недобрая атмосфера. Я сейчас читаю книгу об этом, воспоминания, и там многих детей не называют по имени. А так: «Эй, ты, встал!», «Эй, ты, пошёл!», «Иди сюда! Сделал это!». Безусловно, в детских домах работают и хорошие очень люди. Но, как правило, там платят очень маленькие деньги, и туда идут люди, которые не удовлетворены своей жизнью, с серьезными проблемами. И они всю свою злость и ненависть срывают на этих маленьких детях. И дети закрываются и озлобляются. Они не знают другой жизни. Они начинают, как в стае какой-то жить, и срабатывает защитный механизм. В глубине души, они всё равно хорошие. Каждый человек хороший - я в это верю! Но делает их такими злыми, невоспитанными, не уважающими других, матерящимися и так далее. Как мне кажется, они просто кричат о себе.
МЛ: У Вас все фильмы положительные, только с позитивом. И наоборот, есть категория режиссеров, которые снимают только негатив. Нужен какой-то баланс. Или нужно и то и другое? Ведь и то и другое - социальное кино. Нельзя показывать только хорошее или только плохое.
Михаил:
Вы знаете, каждый показывает в силу своего восприятия в первую очередь то, что он видит. Как он хочет показать. Например, в фильме «Мать» антисоциальная семья, безумная женщина, которая погрязла в своих проблемах, алкоголизме, зависит от мужчин, ей по фигу на своих детей. И с ней происходит все то, что происходит. Если мы с вами посмотрим по всей России таких детей и таких семей очень много. И тут возникает много разных вопросов. Почему человек стал таким? Так как я снимаю разные социальные фильмы и бываю в разных городах России, я вижу эту нищету, я вижу, как выживают все эти люди. Даже ветераны, которые, казалось бы, прошли войну, я их снимал для своего фильма “Чтобы помнили” в течении трех лет. Я видел многих, в каких они живут условиях. Они заслуживают гораздо большего. С некоторыми из ветеранов мы по 4-6 часов проводили вместе. Им просто важно было поговорить. Важно, чтобы было некое присутствие другого человека, который просто к ним пришел не 9 мая, а в какой-то совершенно другой день. Многие, конечно, не очень хотели рассказывать про войну. Потому что это те моменты, которые беспокоят их до сих пор. Им снятся сны, где они бегут, воюют, спасают, падают. Просто сам факт. Человек прошел всю войну от первого до последнего дня. Прожил сложную жизнь. Он дожил до таких почтенных лет, где его просто нужно холить и лелеять. Человеку сейчас 99 лет. И как? Вот он столкнулся со сложностями, неустроенной жизнью, бедностью. Но я в фильме это не затрагивал. Мы в фильме рассказываем только о военных действиях, как они воевали с 41 по 45 год. Ни в коем случае мы не смешиваем политику сегодняшнего времени с тем временем. Мы просто рассказываем про те события от первого лица. Когда шли на операцию 272 человека, а вернулись только 16. Человек выжил в этой мясорубке. Они перешагивали через трупы. Их много недель, месяцев не убирали. Потому что там, в Крыму, к примеру, невозможно было их убирать. Потому что была осень и сильное течение. Невозможно было. Вот так люди во всей этой истории жили. Про первую смерть. Про первую любовь. Вот такие вещи.
У меня очень много работало волонтеров на проекте из Института современного искусства и из Высшей школы экономики. Эти ребята все это пропускали через свою душу, потому что у них возраст, как у героев фильма, 18-19 лет, когда они шли на войну. Особенно самые сложные годы были - это 1941- 1942 годы. Потому что страна еще была не приспособлена. Люди ещё до конца не понимали. Не было и не хватало оружия, оборудования, всего остального, чтобы воевать. Важно про это говорить. С 5 мая фильм уже пошёл по всей России, 7 мая состоялась премьера в Москве. Многие города присылают фотоотчеты и пишут слова благодарности. Самое трогательное, конечно, когда это говорят дети. Есть дети, которые смотрят фильм, потом встают всем классом и минутой молчания чтут память тех, кто не вернулся, либо тех, кого они увидели в фильме. Это такие сильные вещи! Мне кажется, только ради этого стоило все это делать.
https://fondfilm.ru/
Мировые лидеры: Михаил, давайте поговорим о киноиндустрии. Какую нишу занимает социальное кино и чем оно отличается от других жанров?
Михаил:
Вы не поверите, но социальные кино в России абсолютно не прибыльный вид деятельности. Удивительно, но люди как-то не приучены смотреть вообще социальные фильмы. Многие переживают из-за разных проблем, сопереживают другим людям. Но вот пойти в кинотеатр, чтобы посмотреть кино, очень сложно мотивировать зрителя. Потому что многие после премьеры говорят: «У тебя темы, которые берут за душу. И мне потом плохо. Я несколько дней отхожу от этой истории». Я говорю: «Если берёт за душу, значит, это правильно. Значит, это нужно такое кино. Значит, мы не совсем стали черствыми людьми, которые от всего абстрагировались и живут в своей какой-то парадигме, в своём каком-то пузыре». Наоборот, чем советские фильмы были хороши? Тем, что они по-настоящему "задевают" и их хочется пересматривать. Они настоящие, тёплые, искренние, добрые. А сейчас гонятся за экшн-кино. И теряют самое главное - душу. Во многих российских фильмах я не вижу этой души, не вижу человека, не вижу героя. А для меня всегда было самым важным: человек, герой, его личная история. Я сейчас работаю над одной невероятной историей, которая меня очень трогает. И она очень многих тронет, если, конечно, мы найдем финансирование на этот проект. Вот читаю полноценно книгу. И там, знаете, просто кадры оживают, просто история оживает, про которую хочется говорить.
МЛ: О чём?
Михаил:
Это про сиротство. У меня есть темы, несколько, вы знаете. Это онкологические заболевания, женщины, дети. Это ветераны. Это пожилые люди. Это самые незащищенные слои населения. Всем кажется, что со мной этого не произойдёт, никогда не будет. Но это не так, и про это важно рассказывать. О том, как человек столкнулся с проблемой, горем, но он смог преодолеть, он прошёл через это. И если, не дай Бог, с тобой произойдет, с твоим близким, ты как минимум, сможеш дать какой-то дельный совет. Не просто закрываться от человека, плакать, ничего не предпринимать. А хотя бы каким-то образом ты сможешь быть сопричастным к этому человеку и к той истории, с которой столкнулся. Для меня тема сиротства - это какая-то, знаете, особо больная тема, потому что, казалось бы, в 21 веке не должно быть так, чтобы дети жили в детских домах. Этого нет уже практически нигде в мире. Многие люди из разных стран готовы усыновить детей и здоровых, и нездоровых, и с особенностями развития. Даже если ребенок в инвалидном кресле. Люди готовы забирать и заботиться. Но, к сожалению, я много про это читал и знаю, что это большой бизнес, большие деньги. Поэтому, к сожалению, детские дома до сих пор в России еще существуют. Это кому-то выгодно, но так не должно быть! Каждый ребёнок должен быть в семье.
МЛ: А почему эта тема так важна? Есть какие-то близкие люди или близкие примеры?
Михаил:
Вот Зоя Кукушкина, девочка из детского дома, которая по-настоящему мотивирует. Кажется, маленький ребенок, ей всего 10 лет. Но благодаря её действиям почти 1 млн. руб. собрали и на эти деньги сняли более 300 анкет. И уже 70-80 детей нашли свои семьи. Это же невероятно крутой пример! Хочется, чтобы вообще все дети жили в семьях, и у каждого были мама и папа. Вообще просто были любящие родители.
В сиротстве самая большая проблема, что дети не готовы к самостоятельной жизни. И, наверное, 70 или 80% детей, выходящих из детского дома, погибают. Многие из них попадают в тюрьмы. Многие ещё куда-то пропадают. Потому что элементарно они не знают, как о себе заботиться, как зарабатывать деньги. Они не знают, как оплачивать за квартиру, которую им дают. Многие пользуются этой ситуацией и отбирают у них все. Дети оказываются на улице и идут воровать. Но среди этого всего есть и хорошие дети. Здесь проблема заключается не в подарках, которые дарят этим детям. Вот приехали спонсоры в детский дом, что-то подарили, сделали. А помощь заключается именно в любви и в отношении к человеку. О таких детях нужно заботиться, чтобы можно было ребенка забирать на выходные, учить его, показывать ему реальную жизнь. Ходить с ним куда-то, чтобы он просто понимал, что такое социум, как в этом жить. Многие дети не приспособлены и из-за этого погибают. И еще, знаете, во многих детских домах очень недобрая атмосфера. Я сейчас читаю книгу об этом, воспоминания, и там многих детей не называют по имени. А так: «Эй, ты, встал!», «Эй, ты, пошёл!», «Иди сюда! Сделал это!». Безусловно, в детских домах работают и хорошие очень люди. Но, как правило, там платят очень маленькие деньги, и туда идут люди, которые не удовлетворены своей жизнью, с серьезными проблемами. И они всю свою злость и ненависть срывают на этих маленьких детях. И дети закрываются и озлобляются. Они не знают другой жизни. Они начинают, как в стае какой-то жить, и срабатывает защитный механизм. В глубине души, они всё равно хорошие. Каждый человек хороший - я в это верю! Но делает их такими злыми, невоспитанными, не уважающими других, матерящимися и так далее. Как мне кажется, они просто кричат о себе.
МЛ: У Вас все фильмы положительные, только с позитивом. И наоборот, есть категория режиссеров, которые снимают только негатив. Нужен какой-то баланс. Или нужно и то и другое? Ведь и то и другое - социальное кино. Нельзя показывать только хорошее или только плохое.
Михаил:
Вы знаете, каждый показывает в силу своего восприятия в первую очередь то, что он видит. Как он хочет показать. Например, в фильме «Мать» антисоциальная семья, безумная женщина, которая погрязла в своих проблемах, алкоголизме, зависит от мужчин, ей по фигу на своих детей. И с ней происходит все то, что происходит. Если мы с вами посмотрим по всей России таких детей и таких семей очень много. И тут возникает много разных вопросов. Почему человек стал таким? Так как я снимаю разные социальные фильмы и бываю в разных городах России, я вижу эту нищету, я вижу, как выживают все эти люди. Даже ветераны, которые, казалось бы, прошли войну, я их снимал для своего фильма “Чтобы помнили” в течении трех лет. Я видел многих, в каких они живут условиях. Они заслуживают гораздо большего. С некоторыми из ветеранов мы по 4-6 часов проводили вместе. Им просто важно было поговорить. Важно, чтобы было некое присутствие другого человека, который просто к ним пришел не 9 мая, а в какой-то совершенно другой день. Многие, конечно, не очень хотели рассказывать про войну. Потому что это те моменты, которые беспокоят их до сих пор. Им снятся сны, где они бегут, воюют, спасают, падают. Просто сам факт. Человек прошел всю войну от первого до последнего дня. Прожил сложную жизнь. Он дожил до таких почтенных лет, где его просто нужно холить и лелеять. Человеку сейчас 99 лет. И как? Вот он столкнулся со сложностями, неустроенной жизнью, бедностью. Но я в фильме это не затрагивал. Мы в фильме рассказываем только о военных действиях, как они воевали с 41 по 45 год. Ни в коем случае мы не смешиваем политику сегодняшнего времени с тем временем. Мы просто рассказываем про те события от первого лица. Когда шли на операцию 272 человека, а вернулись только 16. Человек выжил в этой мясорубке. Они перешагивали через трупы. Их много недель, месяцев не убирали. Потому что там, в Крыму, к примеру, невозможно было их убирать. Потому что была осень и сильное течение. Невозможно было. Вот так люди во всей этой истории жили. Про первую смерть. Про первую любовь. Вот такие вещи.
У меня очень много работало волонтеров на проекте из Института современного искусства и из Высшей школы экономики. Эти ребята все это пропускали через свою душу, потому что у них возраст, как у героев фильма, 18-19 лет, когда они шли на войну. Особенно самые сложные годы были - это 1941- 1942 годы. Потому что страна еще была не приспособлена. Люди ещё до конца не понимали. Не было и не хватало оружия, оборудования, всего остального, чтобы воевать. Важно про это говорить. С 5 мая фильм уже пошёл по всей России, 7 мая состоялась премьера в Москве. Многие города присылают фотоотчеты и пишут слова благодарности. Самое трогательное, конечно, когда это говорят дети. Есть дети, которые смотрят фильм, потом встают всем классом и минутой молчания чтут память тех, кто не вернулся, либо тех, кого они увидели в фильме. Это такие сильные вещи! Мне кажется, только ради этого стоило все это делать.
То есть это такая история, которая мотивирует человека не забывать о подвигах наших дедов. А многие молодые, они вообще ничего не знают про Великую Отечественную войну, про героев. Им кажется, что это было когда-то давно. И вообще, зачем об этом говорить? А как мне кажется, что пока ветераны живы и пока звучит из первых уст эта история, важно передавать из поколения в поколение. Я очень рад, что мы сделали такой проект, что мы сняли фильм. Я лично со съемочной группой объехал двадцать двух ветеранов. Это Москва, Московская область, Истра, Одинцово.
Вот еще одна история. Мне позвонили с Рязани, с одного завода, где работает 1800 человек, и попросили показать фильм. Я сначала подумал, что это странно: завод и кино. Но потом они стали присылать фотографии: вот бухгалтерия смотрит, это наши рабочие после первой смены и так далее. Это какое-то невероятное ощущение - почувствовать себя в какой-то момент советским режиссером, который снял фильм на пленку и поехал по всем городам и селам России показывать его. Это очень-очень сильная история.
За это время - несколько месяцев - откликнулись почти все регионы и показали наш фильм. Еще очень важно, что в проекте приняли участие более 200 человек! Только 40 ветеранов и еще съемочных групп сколько было! Ветеранов снимали в разных регионах. В разных городах нам помогали волонтеры, фрилансеры, операторы с телевидения, даже сами директора местного телевидения выезжали, чтобы записать. Огромный-огромный проект на всю страну, которым мы гордимся!
МЛ: Сам термин «социальное кино» чем отличается от документального?
Михаил:
Социальное кино бывает разное. Оно может быть и художественное, и документальное. Соответственно, у нас здесь нет ограничений. Я снимаю как социальное документальное, так и социальные короткометражки. Вот сейчас как раз хочу полный метр снимать. Рассказать историю, которая пойдет в кинотеатрах как полноценный художественный фильм на полтора часа. Вообще-то социальное кино - это больше, наверное, про человека и про историю. То есть это история, которая тебя волнует: это пожилые люди, это незащищенные люди, это домашнее насилие, это животные.
МЛ: Много у Вас единомышленников?
Михаил:
Мне кажется, я богат именно тем, что у меня есть какие-то определённые хорошие отношения с разными известными людьми, которые знают все проекты, которые я делаю. Они приходят на премьеры, поют песни, поднимают настроение другим людям. Они всё это делают абсолютно бесплатно! Это, мне кажется, самая такая большая ценность, которая сейчас есть. Нет, безусловно, есть какие-то хорошие люди рядом.
МЛ: Много новостей было про то, что будут поддерживать кинопроизводство, производство сериалов, все, что угодно. Какие-то огромные деньги выделяются на все это. Туда трудно попасть? В число тех, кому это выделяется? Мне всегда казалось, что людей, которые способны действительно там супер сделать все от начала до конца - их не так много. Ограниченное количество тех же режиссёров, которые могут взять и сделать хороший проект от начала и до конца. Их надо беречь и поддерживать, если уже такое, что нечего показывать.
Михаил:
Знаете, здесь только либо А - повезет, либо Б - какие-то безумно большие связи. По-другому, к сожалению, в нашей стране, деньги не дают. Либо это какие-то частные спонсоры, когда ты в беседе показываешь проект, рассказываешь, показываешь. Благо, у меня есть огромное количество разных проектов на разные темы, которые человек может посмотреть и для себя принять решение. Могу сказать, что несколько лет назад я болел очень темой про синдром Дауна и хотел снять полный метр. Вот мы сняли фильм «Бабочка» - это короткий метр. Просто не хватило ресурсов, а государственного финансирования не было. Может быть теперь и правда что-то изменится и в плане кино, и в плане людей, и в плане финансов.
Чтобы создать хороший документальный фильм нужно несколько миллионов. Мы это просто каким-то чудом вытянули, даже не знаю как. Мне бы очень хотелось по-настоящему получать гранты, получать финансы и снимать кино, чтобы не бегать с протянутой рукой, не просить. А государство понимает, насколько важно та либо другая тема, насколько важно про это рассказывать. Особенно в сегодняшнее время, когда у нас всё пусто. Иностранных фильмов нет. Вот именно сегодня важно поддержать. Я верю в лучшее. Я верю, что кинематограф в России изменится, что будут давать снимать молодым и вообще как-то по-другому все это будет двигаться.
МЛ: Про молодых. При фонде социального кино есть Школа современного искусства. Это проект, отдельно живущий или он связан с социальным кино?
Михаил:
Это наш новый независимый проект, но с большими возможностями. Есть ряд педагогов, которые обучают разным дисциплинам: режиссура, продюсирование, актерское мастерство, сценическая речь, режиссура монтажа, мастерство телеведущего, блогинг, журналистика, искусство оператора и многое другое. Главная задача школы - познакомить вообще человека с миром киноискусства, если он этим интересуется, проверить свои способности. Вот, к примеру, у меня был курс, и моя ученица поступила во ВГИК в этом году. Это большое достижение, что она пошла по стезе режиссуры. Ей это очень интересно, близко. Она уже даже мне присылает какие-то вещи, которые она напишет, хочет снимать. Даже социалку затрагивает. В школе есть очень разные люди, которые пробуют себя. Некоторые были на актерском курсе. Кто-то снимается в кинопробах. Кто снимается в рекламе. Есть еще очень хороший курс по технике речи. Как правильно говорить, не бояться публичных выступлений в тот момент, когда ты потеешь, дрожишь, когда на тебя какая-то огромная аудитория смотрит или какой-то маленький коллектив. Учит человека раскрепощению, правильно владеть собой, актерским премудростям. Плюс разные педагоги. Сейчас буквально через 2 часа начнется как раз урок по теории практики монтажа с преподавателем ВГИК. Это преподаватели - известные актёры и артисты. И некоторые группы мы делаем смешанные: от 15 лет и …. до бесконечности. Как вы думаете, какой наш самый возрастной студент, сколько лет?
МЛ: Ну, лет 40, наверное.
Михаил:
82 года! Женщина из США. Причем она сама - достаточно известный человек. Она в Америке преподает в очень крутом университете искусство фотографии. Она имеет мировые награды. И тут она пришла учиться.
МЛ: А что ж она хотела? Какой запрос у нее был?
Михаил:
Она пошла на мастерство оператора и на монтаж. Может быть ей захотелось вспомнить молодость. Она когда-то в молодости во ВГИКе преподавала. Нет никаких ограничений. Мы делаем такие смешанные группы для того, чтобы ребенок среди взрослых людей смог себя почувствовать чуть-чуть взрослее, чуть-чуть более раскрепощенно, не бояться публичных выступлений, не боятся людей. А взрослые, наоборот, могут в себе открыть того самого ребенка, который есть в каждом из нас. Эта коллаборация дает очень интересные результаты. Задача педагога - объединить, объяснить и показать, что мы все едины и у актерского мастерства нет возраста. Есть только история, которая тебя поглощает.
МЛ: Студенты имеют возможность принимать участие в настоящих съемках? Помогать как волонтеры, может быть.
Михаил:
Конечно. А удобство онлайн-формата заключается еще в том, что могут быть студенты абсолютно из разных городов, абсолютно из разных стран. И когда они собираются, возникает очень интересная атмосфера этого сообщества. Вот, например, Нью-Йорк, Испания и Москва в одной группе. И они все между собой общаются в общем чате. Офлайн формат тоже конечно всегда будет. Хорошо, что люди абсолютно разных специальностей идут учиться. Вот в 45 лет человек понимает, что я хочу делать. Почему бы и нет? Почему бы не попробовать?
МЛ: В завершении интервью, расскажите, что самое лучшее в Вашем родном городе, Новосибирске.
Михаил:
Всем советую при возможности посетить Новосибирск. Это третий город по численности населения в России. Уверен, что каждый из вас откроет для себя что-то новое и интересное. Если вы любите искусство, то обязателен к посещению театр Оперы и балета. Детям будет интересен Новосибирский зоопарк и планетарий. Река Обь, Академгородок и менее, чем в 300 км начинается Алтай с невероятными пейзажами и завораживающими красками жизни.
Вот еще одна история. Мне позвонили с Рязани, с одного завода, где работает 1800 человек, и попросили показать фильм. Я сначала подумал, что это странно: завод и кино. Но потом они стали присылать фотографии: вот бухгалтерия смотрит, это наши рабочие после первой смены и так далее. Это какое-то невероятное ощущение - почувствовать себя в какой-то момент советским режиссером, который снял фильм на пленку и поехал по всем городам и селам России показывать его. Это очень-очень сильная история.
За это время - несколько месяцев - откликнулись почти все регионы и показали наш фильм. Еще очень важно, что в проекте приняли участие более 200 человек! Только 40 ветеранов и еще съемочных групп сколько было! Ветеранов снимали в разных регионах. В разных городах нам помогали волонтеры, фрилансеры, операторы с телевидения, даже сами директора местного телевидения выезжали, чтобы записать. Огромный-огромный проект на всю страну, которым мы гордимся!
МЛ: Сам термин «социальное кино» чем отличается от документального?
Михаил:
Социальное кино бывает разное. Оно может быть и художественное, и документальное. Соответственно, у нас здесь нет ограничений. Я снимаю как социальное документальное, так и социальные короткометражки. Вот сейчас как раз хочу полный метр снимать. Рассказать историю, которая пойдет в кинотеатрах как полноценный художественный фильм на полтора часа. Вообще-то социальное кино - это больше, наверное, про человека и про историю. То есть это история, которая тебя волнует: это пожилые люди, это незащищенные люди, это домашнее насилие, это животные.
МЛ: Много у Вас единомышленников?
Михаил:
Мне кажется, я богат именно тем, что у меня есть какие-то определённые хорошие отношения с разными известными людьми, которые знают все проекты, которые я делаю. Они приходят на премьеры, поют песни, поднимают настроение другим людям. Они всё это делают абсолютно бесплатно! Это, мне кажется, самая такая большая ценность, которая сейчас есть. Нет, безусловно, есть какие-то хорошие люди рядом.
МЛ: Много новостей было про то, что будут поддерживать кинопроизводство, производство сериалов, все, что угодно. Какие-то огромные деньги выделяются на все это. Туда трудно попасть? В число тех, кому это выделяется? Мне всегда казалось, что людей, которые способны действительно там супер сделать все от начала до конца - их не так много. Ограниченное количество тех же режиссёров, которые могут взять и сделать хороший проект от начала и до конца. Их надо беречь и поддерживать, если уже такое, что нечего показывать.
Михаил:
Знаете, здесь только либо А - повезет, либо Б - какие-то безумно большие связи. По-другому, к сожалению, в нашей стране, деньги не дают. Либо это какие-то частные спонсоры, когда ты в беседе показываешь проект, рассказываешь, показываешь. Благо, у меня есть огромное количество разных проектов на разные темы, которые человек может посмотреть и для себя принять решение. Могу сказать, что несколько лет назад я болел очень темой про синдром Дауна и хотел снять полный метр. Вот мы сняли фильм «Бабочка» - это короткий метр. Просто не хватило ресурсов, а государственного финансирования не было. Может быть теперь и правда что-то изменится и в плане кино, и в плане людей, и в плане финансов.
Чтобы создать хороший документальный фильм нужно несколько миллионов. Мы это просто каким-то чудом вытянули, даже не знаю как. Мне бы очень хотелось по-настоящему получать гранты, получать финансы и снимать кино, чтобы не бегать с протянутой рукой, не просить. А государство понимает, насколько важно та либо другая тема, насколько важно про это рассказывать. Особенно в сегодняшнее время, когда у нас всё пусто. Иностранных фильмов нет. Вот именно сегодня важно поддержать. Я верю в лучшее. Я верю, что кинематограф в России изменится, что будут давать снимать молодым и вообще как-то по-другому все это будет двигаться.
МЛ: Про молодых. При фонде социального кино есть Школа современного искусства. Это проект, отдельно живущий или он связан с социальным кино?
Михаил:
Это наш новый независимый проект, но с большими возможностями. Есть ряд педагогов, которые обучают разным дисциплинам: режиссура, продюсирование, актерское мастерство, сценическая речь, режиссура монтажа, мастерство телеведущего, блогинг, журналистика, искусство оператора и многое другое. Главная задача школы - познакомить вообще человека с миром киноискусства, если он этим интересуется, проверить свои способности. Вот, к примеру, у меня был курс, и моя ученица поступила во ВГИК в этом году. Это большое достижение, что она пошла по стезе режиссуры. Ей это очень интересно, близко. Она уже даже мне присылает какие-то вещи, которые она напишет, хочет снимать. Даже социалку затрагивает. В школе есть очень разные люди, которые пробуют себя. Некоторые были на актерском курсе. Кто-то снимается в кинопробах. Кто снимается в рекламе. Есть еще очень хороший курс по технике речи. Как правильно говорить, не бояться публичных выступлений в тот момент, когда ты потеешь, дрожишь, когда на тебя какая-то огромная аудитория смотрит или какой-то маленький коллектив. Учит человека раскрепощению, правильно владеть собой, актерским премудростям. Плюс разные педагоги. Сейчас буквально через 2 часа начнется как раз урок по теории практики монтажа с преподавателем ВГИК. Это преподаватели - известные актёры и артисты. И некоторые группы мы делаем смешанные: от 15 лет и …. до бесконечности. Как вы думаете, какой наш самый возрастной студент, сколько лет?
МЛ: Ну, лет 40, наверное.
Михаил:
82 года! Женщина из США. Причем она сама - достаточно известный человек. Она в Америке преподает в очень крутом университете искусство фотографии. Она имеет мировые награды. И тут она пришла учиться.
МЛ: А что ж она хотела? Какой запрос у нее был?
Михаил:
Она пошла на мастерство оператора и на монтаж. Может быть ей захотелось вспомнить молодость. Она когда-то в молодости во ВГИКе преподавала. Нет никаких ограничений. Мы делаем такие смешанные группы для того, чтобы ребенок среди взрослых людей смог себя почувствовать чуть-чуть взрослее, чуть-чуть более раскрепощенно, не бояться публичных выступлений, не боятся людей. А взрослые, наоборот, могут в себе открыть того самого ребенка, который есть в каждом из нас. Эта коллаборация дает очень интересные результаты. Задача педагога - объединить, объяснить и показать, что мы все едины и у актерского мастерства нет возраста. Есть только история, которая тебя поглощает.
МЛ: Студенты имеют возможность принимать участие в настоящих съемках? Помогать как волонтеры, может быть.
Михаил:
Конечно. А удобство онлайн-формата заключается еще в том, что могут быть студенты абсолютно из разных городов, абсолютно из разных стран. И когда они собираются, возникает очень интересная атмосфера этого сообщества. Вот, например, Нью-Йорк, Испания и Москва в одной группе. И они все между собой общаются в общем чате. Офлайн формат тоже конечно всегда будет. Хорошо, что люди абсолютно разных специальностей идут учиться. Вот в 45 лет человек понимает, что я хочу делать. Почему бы и нет? Почему бы не попробовать?
МЛ: В завершении интервью, расскажите, что самое лучшее в Вашем родном городе, Новосибирске.
Михаил:
Всем советую при возможности посетить Новосибирск. Это третий город по численности населения в России. Уверен, что каждый из вас откроет для себя что-то новое и интересное. Если вы любите искусство, то обязателен к посещению театр Оперы и балета. Детям будет интересен Новосибирский зоопарк и планетарий. Река Обь, Академгородок и менее, чем в 300 км начинается Алтай с невероятными пейзажами и завораживающими красками жизни.